Егор Кувшинов завершает написание книги мертвых, за которую Осирис щедро награждает его заслуженными перьями!
______________________
Книга мертвых — бремя вечности
– О чём ты думаешь? – спросил светловолосый парень у своего товарища.
Оба они сидели на вершине утёса, застланного темно-зеленой травой. Их лица временами обдували сильные потоки ветра. В своём ритме могучие волны бились о скалу. Солнце ползло за горизонт, порой облака напрочь скрывали его свет, тут же над полуостровом ненадолго начинались сумерки.
– О прошлом, Пьетро, о прошлом… – ответил темноволосый смуглый юноша в военной походной одежде, укрытый бундесверовской плащ-палаткой, – вспоминаю наш оазис в Египте.
– Давно там не был? – спросил юноша в туристической одежде. Он изящно расположился на двух больших темно-зеленых рюкзаках.
– Целую вечность, друг мой. Больше двух тысяч лет, – сказал путешественник, бросив очередной камешек в бушующее море.
На несколько минут друзья замолчали. Пьетро был немного ошарашен. Его друг рассказывал самые небывалые истории о Вавилоне, Древнем Риме, первых императорах Великого Китая, зарождении государств в Европе и сейчас он не знал, шутит ли Ланс (так его звали сейчас) о Древнем Египте.
– Успокойся, Пьетро, – на мгновение Ланс задумался, – В Древнем Египте и началась моя история. Где-то во втором веке до нашей эры…
– Да ну! Чем докажешь?
– Держи, – из кармана на плече Ланс достал кожаную книжечку и раскрыл её. Внутри были вклеены листы пергамента с записями на древнеегипетском языке.
– Ну ты дал конечно… Глифы… Сейчас на этом не говорят…
В ответ Ланс что-то проговорил на мёртвом языке. Пьетро упал на землю.
– Я в шоке, старик! А о чём эта рукопись? – спросил юноша, протягивая книгу владельцу.
– Это стихи моего наставника о силе слова и веры во внутренний свет человека.
– Довольно-таки сильные речи для фараоновского Египта, не находишь? – спросил Пьетро, доставая печенье из рюкзака.
– Он не был обычным человеком. Он был воином, хранителем знаний и культуры в библиотеке близ Александрии.
– И что с ним стало?
– Римская интервенция. Он остался в оазисе, я же отступил с самым дорогим в культурном плане на Восток. Я должен был встретиться с остальными хранителями и…
– Бог с этим, – Пьетро прожевал печенье и начал делать какие-то заметки в блокноте, даже не смотря на сильный ветер, – скажи, как ты дожил до сегодняшнего дня?
Ланс достал пачку вяленого мяса, вскрыл и начал жевать красные пряные полосочки:
– В хранилище, в Китае я нашел древнеегипетскую книгу мёртвых. Будучи носителем языка, я прочел заклинания в ней и тем самым неожиданно обрёл вечную жизнь.
– Ну да, как-то странно… Обычно это что-то типо отпевальных заклятий для упокоя души…
– А ты весьма осведомлен… В моем случае всё немного не так… В тот момент я был почти что при смерти. Подхватил холеру, чудом добрался до библиотеки и уже готовился отойти в мир иной, – ответил Ланс, а затем встал и жестом пригласил Пьетро в путь.
Друзья забрали свои вещи и двинулись вниз по склону.
– И что теперь? – спросил Пьетро.
– Ничего особенного. За почти три тысячи лет я узнал все тайны ордена, так что мне остается только ходить меж хранилищ, проверять и пополнять их, ну и читать, что вздумается. Порой такие странные вещи можно отыскать, – усмехнулся Ланс.
Друзья уверенно спускались по тропе. Солнце уже скрылось за горизонтом – начинало холодать и темнеть.
– Никогда не думал насчёт смерти? Ты же смертен?
– Иногда думал… И да, я смертен. Книга даёт мне право вечной жизни, но не защищает от иных воздействий. Так сказать, извне меня вполне можно убить…
– Понятно, – ответил Пьетро и зажег фонарь: на юге Норвегии темнеет быстро, – может тогда отправишься в Египет?
– Да, отличная идея. Составишь компанию?
– Без проблем. Завтра отплываем тогда.
– По рукам…
***
Песок смывает всё. Он неумолимо сжирает и поглощает в себя всё то, что плохо лежит и больше не принадлежит цивилизации. Эта правда жизни была чётко понятна и ясна уроженцу местных песков.
– Как думаешь, мы найдем здесь что-нибудь? – спросил Пьетро, кутаясь в арафатку.
Путники вели беседу в темную звездную ночь, расположившись вокруг костра. По округе хлопотали погонщики из каравана, которые взялись за очередную работу
на туристов. Хотя в пути «военный» не раз поразил бывалых проводников своими знаниями о песках и навыками обращения с верблюдами.
– Не знаю-не знаю. Всё может быть. Если здесь не было археологов, то при должном трудолюбии можно будет что-нибудь откопать, – ответил Ланс, снимая свою жестяную походную кружку с огня.
– Удивительно что-то искать здесь, – сказал на ломаном английском Шахид, глава каравана, – рядом Александрия…
Словарный запас не позволял свободно говорить с гостями из Европы. Но на помощь подоспел Ланс. Он проговорил одну и ту же фразу на разных языках и диалектах, в ожидании реакции собеседника.
– Отлично! Просто отлично! – сказал Ланс, когда Шахид улыбнулся и кивнул, – он владеет сиуа.
– Вот так сюрприз, – ответил Пьетро, – редкий, однако, диалект.
Так Шахид рассказал о больших раскопках середины семидесятых годов в окрестностях Александрии.
– Так что искать что-то здесь бессмысленно, – закончил Шахид.
В ответ Ланс достал старую карту и начал о чем-то говорить с Шахидом.
***
На утро караван вновь отправился в путь. Спустя несколько часов первый верблюд остановился.
– Мы на месте! – выкрикнул Ланс на сиуа. Погонщики дали верблюдам передышку и тут же начали разгружать оборудование и припасы.
– Вот смотри, – обратился Ланс к Пьетро, ведя руками по местности, – мы прошли через южные ворота, далее 170 метров по прямой и сейчас мы должны стоять на балконе, ведущему в библиотеку.
– Уверен? – спросил Пьетро.
– Более чем. Подтягивай сюда противовесы и лопаты. Начнем раскопки!
Несколько десятков человек принялись за работу. Ланс грамотно расчертил участок. По идеи лопата упрется в крышу библиотеки, а уже потом во всё остальное.
Спустя сутки и более восьмидесяти метров раскопок ничего не удалось отыскать. Но поводов для расстройств не было. Сканер начал пробивать песок и касаться чего-то твердого всего лишь в 120 метров вглубь. Потому Ланс послал за техникой, опалубкой и остальными материалами. Поняв, что рыть придётся глубоко, экспедиция начала значительно увеличивать площадь раскопки, чтобы в один прекрасный момент случайно не засыпать всё обратно.
***
Первый удар лопаты по твердой породе случился спустя 10 дней. К этому моменту площадь котлована составляла уже полкилометра. Через сутки удалось полностью очистить пол находки от песка, и только здесь Ланс понял, что жестоко ошибался. То, что он здесь нашёл оказалось баней.
Вечно молодой человек упал на колени и обрушил удары на каменный пол:
– Чё-ё-ё-рт! Чёрт! Чёрт!
В котлован спешно спустился Пьетро.
– Погоди ты, посмотри вперёд.
Пьетро обратил внимание друга на символы во внутренней чаше бассейна.
– Да ну, – Ланс тут же бросился в чашу бассейна и жадно начал выбрасывать из нее песок. Пьетро тут же присоединился.
Через пару часов весь бассейн был пуст.
– И что это? – спросил Пьетро.
– Мой наставник был гением! Это символы из ещё одного ответвления древнеегипетского языка. Римляне ничего не поняли и очевидно решили, что это очередное украшение.
Символы и впрямь не были похожи на привычные египетские иероглифы, выглядели просто и в случае наслоения друг на друга походили на сложнейший орнамент пусть и внутри бассейна.
Ланс начал переписывать символы в ином порядке в блокнот.
– Ну, что там? – спросил Пьетро, когда друг закончил чирикать в своей книжке.
– Очередная загадка, которую раскрывать я не собираюсь. Пока.
И Ланс начал читать, словно заклинание:
И дольше века длится век,
Пронзая даты и часы.
Ты уникальный человек
Мой юный умный ученик.
Пройдя сквозь тысячи людей,
И обойдя весь белый свет,
Ты вновь стоишь у этих стен,
У вечной древности могил
Моря смывают все следы,
Стирают в памяти пути
Не убежать нам от судьбы,
Всего того, что прожил ты.
Последний путь стоит в начале,
В студеных недрах реки Нил
В пещерах и святом писании
В кристальном свете среди тьмы.
Оставить сообщение: